18 февраля 2016 года отмечается 33-я годовщина одного из самых страшных геноцидов в Индии, совершенных в Ассаме после 1947 года, то есть убийства в Нелли. Прошло три десятилетия, и ни один из нападавших до сих пор не был осужден, пока один преследуется по суду за это отвратительное злодеяние.
18 февраля 1983 года в центральном Ассаме официально были изгнаны из своих домов и убиты на полях Нелли 1819 человек и неофициально более 3000 мусульман, и 13 других деревень толпой с оружием и мачете. Дома были разрушены до основания, а поля были уничтожены. Значительное число тех, кто умер в тот день, были женщины, дети и старики, которые не могли бежать достаточно быстро, чтобы спасти свою жизнь.
Резня Нелли, 1983: Преступление на почве ненависти против мусульман
Что случилось?
Есть несколько причин, объясняющих резню Нелли, но главной причиной были выборы в Ассамблею в 1983 году, которые взволновали активистов Союза студентов всего Ассама (ССВА). Члены ССВА хотели исключить всех так называемых «нелегальных мигрантов» из Ассама и исключить их имена из списка избирателей. Несмотря на массовое сопротивление со стороны таких групп, как ССВА и широкая общественность, тогдашнее центральное правительство Индии решило созвать выборы в Ассамблею в Ассаме в феврале 1983 года.
В ответ ССВА попросили жителей Ассама бойкотировать выборы. Вдохновленные тем фактом, что они стали мишенью для агитации против иностранцев, мусульмане по всему штату решили проигнорировать бойкот и проголосовали 14 февраля 1983 года. Для них голосование было их правом, гарантированным Конституцией Индии.
Это неповиновение позже послужит непосредственной причиной резни.
Роль Государства
One has to let such events take their own course before stepping in. – (Нужно позволить таким событиям идти своим путем, прежде чем вмешиваться.)
Это замечание было сделано тогдашним премьер-министром Индирой Ганди в ответ на «Financial Times», когда ее спросили, почему она ранее не предпринимала действий, чтобы остановить насилие. Самым большим провалом ее правительства было то, что оно проводило выборы во время и без того нестабильной ситуации. Сотрудники полиции и КПРФ были размещены в кабинах для голосования и занимались обеспечением безопасности кандидатов на выборах. В то время правоохранительные органы не работали в Ассаме. Конечно, представители правительства позже посещали лагеря беженцев для своей политической повестки дня и много говорили о начале расследования насилия (хотя на самом деле им даже не удалось представить один из самых обсуждаемых документов, касающихся резни Нелли – отчет Комиссии по делам беженцев). Отчет не был опубликован.
Роль СМИ
Индийские СМИ предпочли хранить молчание о Нелли, за исключением нескольких случаев, таких как монография Хемендры Нараян под названием «25 лет спустя … Нелли Стилл Бродит», которую он написал после 25 лет после бойни. Процитирую Нараяна:
It was a release for me. There was something in my head and I had to release it. People did ask me why after twenty-five years? I said that I lived with it and now I had to get over it (by writing about it). – (Это было облегчение для меня. В моей голове было что-то, и я должен был отпустить это. Люди спрашивали меня, почему через двадцать пять лет? Я сказал, что я жил с этим, и теперь я должен был преодолеть это (написав об этом).)
Японский социолог Макико Кимура провела первое в истории обширное социальное исследование этой резни, но правительство Ассама не позволило ей представить свою статью, поскольку Нелли считалась деликатным вопросом. Она также является автором книги под названием «Резня Нелли, 1983 год: Агентство мятежников».
Вывод
Инциденты с Нелли – это просто еще одно событие в длинном списке геноцидов против мусульман. Даже после неоднократных попыток смести этот акт ксенофобии под ковер неэффективной правовой системой, равнодушными СМИ и неэффективными политическими решениями, эта ситуация продолжит всплывать на поверхность, и память о нем останется. На данный момент пострадавшие от этого насилия все еще ждут справедливости или, хотя бы, признания гротескного инцидента, который оставил слишком глубокую рану, чтобы можно было ее залечить.
